Алекс все утро без устали следил за переправой, за вереницами людей и повозок, тянущимися через мост, открытыми для неприятеля, сторожащего их на холмах. Впервые он почувствовал, что близится битва, и ждал, что вот-вот загремят орудия и мост вместе со всеми, кто идет и едет по нему, взлетит на воздух. Ему было непонятно, на что рассчитывает Баллер. Те, кто был при Коленсо, понимали повадки буров и знали, что те обычно стреляют в самый последний момент. Алексу же казалось необъяснимым, как буры могут упустить такой случай и позволить такой уйме вражеских войск, находящихся всецело в их власти, перейти через мост целыми и невредимыми. Всего несколько снарядов могли бы вызвать хаос и отступление.

Его волнение усилилось, когда он получил приказ помочь при переправе кавалерии по мосту милей ниже по течению. Он с радостью приказал седлать свою лошадь и присоединился к нескольким другим всадникам. Нужно же было, в конце концов, чем-то заняться.

Никто не спешил. Кавалеристы шутили, обсуждали игру в поло, говорили о том, как лучше вбивать колышки для палаток и о скачках с препятствиями.

Алекс восхищался самообладанием этих людей. Никто из них даже и не упоминал о нависшей над всеми опасности. Он понял, что многие британские полки, в гербах которых есть цвета, символизирующие мужество и отвагу, имеют полное право на такую честь.

Еще ему сейчас вспомнились слова Нейла Форрестера, пробудившие его как-то ночью от кошмара. «Видишь ли, – сказал он тогда, – мы не любим держать у себя нытиков…»

Забавно, что эта фраза всплыла в его памяти именно тогда, когда он со своими новыми товарищами ехал вдоль реки. Он так занят был мыслями о своих товарищах, что водоворот по правую руку от него почти не привлек его внимания. Теперь же знакомая дрожь пробежала по его шее, и руки, державшие уздечку, вспотели. Он был бы счастлив, если бы переправа скорей окончилась.

Усилием воли он заставил себя отвернуться, взглянуть на ярко-зеленую траву, с которой поднимался пар. Это зрелище было почти нереальным, внушая ощущение, которое пережил бы, наверное, человек, глядящий сквозь затянутое паутиной, забытое старинное окно в райский сад. Маленькие переливчато-зеленые птички, порхавшие тут и там, привлекли внимание Алекса, он как будто заснул среди бела дня и видел чудный сон. Такой мирный, солнечный пейзаж располагал к тихому размышлению, и Алекс, раскачиваясь в седле, забыл и о себе, и о других, наблюдая текущую рядом с ним прекрасную жизнь.

Трава дрожала, когда из-под копыт лошадей быстро вспархивали бабочки; над рекой, то подлетая совсем близко к воде, то взмывая вверх, носился зимородок. Это спокойствие так зачаровывало Алекса, что для него оказалась неожиданной сделанная всадниками остановка. Остановились первыми всадники в головной части колонны, и Алекс подъехал туда, чтобы узнать, в чем дело.

Командовал колонной гусарский капитан, совсем почти мальчишка, который, по-видимому, недавно оказался в Южной Африке и не успел даже загореть. Он изучал какой-то клочок бумаги.

– Согласно этой карте, – начал он, – брод здесь. – И он самодовольно улыбнулся. – Впрочем, если я ошибаюсь, это скоро выяснится.

Он направил лошадь прямо в бурный поток.

Алекс внутренне содрогнулся. Никто раньше ему не говорил, что надо будет вброд переходить реку – он полагал, что в месте переправы их будет ждать еще один понтонный мост. Если бы он знал, он бы отказался выполнять этот приказ… выдумал бы что-нибудь… Сердце сжалось. Гладкие, маслянистые водовороты, то и дело возникавшие в поле его зрения, повергали его в ужас, какого он не испытывал и в бою. До боли в груди перехватило дыхание. Алекс чувствовал, как по лицу его струился пот, от шума воды в ушах раскалывалась голова.

Молодой кавалерийский капитан, между тем, был уже в воде. Он изо всех сил старался держаться прямо в седле и продвигаться вперед, но ему это плохо удавалось. Его конь от страха высоко поднял голову. Капитан, кинув на берег быстрый взгляд через плечо, помахал рукой.

– Заходите, – крикнул он. – Как зайдешь, так и вылезать не захочется!

Ехавший за Алексом проворчал:

– Наверное, это шутка – иначе я не могу это расценить.

Тем не менее он поехал вперед. У Алекса началось головокружение, и он вздохнул полной грудью, чтобы побороть его. Боль в груди усилилась, река, всадники, въезжающие в нее, их лошади – все расплывалось перед глазами.

– Нет! – громко вскрикнул он, пришпоривая лошадь и пытаясь заставить ее повернуть назад, не дать зайти в желтовато-бурую воду. Он потерял всякую способность мыслить здраво и готов был сейчас драться со всяким, кто попытался бы завести его в воду, чувствуя, что поднималось из-под нее на поверхность. Его охватила паника. Он вцепился в уздечку мертвой хваткой, пытаясь повернуть голову своего коня. Но сзади Алекса теснил к реке целый кавалерийский отряд. Он не мог развернуть своего коня, для этого было слишком мало места. Лошадь же предпочитала двигаться сообразно общему движению, а не проталкиваться назад сквозь строй.

Лавируя из стороны в сторону, Алекс наконец был вынужден подъехать к самой кромке воды. Он слышал только шум потока, ни о чем не мог рассуждать здраво и потому почти не обратил внимания на чей-то сердитый окрик. Секундой позже раздалось щелканье кнута, и его лошадь, фыркая и выпучив глаза от ужаса, бросилась в реку.

Ледяная вода по колено промочила его брюки насквозь, лизала ноги, вселяя в него чувство ужаса. Вокруг Алекса лошади без седоков боролись с мощным потоком, который пенился и кипел вокруг них. Коней, зашедших в воду раньше лошади Алекса, уже увлекало течение, и они ржали от ужаса, чувствуя, как дно уходит от них из-под копыт. Люди что-то кричали друг другу, но все звуки перекрывал рев мчавшейся с огромной скоростью воды.

Одна нога Алекса застряла между крупом его коня и какой-то другой лошади. Он вдруг услышал: «Алекс, Алекс! Мои ноги в чем-то запутались! Вытащи меня, Алекс!» Все это уже было когда-то.

Он изо всех сил ударил чужую лошадь кулаком по морде, ничуть не жалея ее и не заботясь о том, что может нанести ей вред, помня лишь, что тому, что скрывалось под водой, нельзя позволить схватить его. Вода уже достигала ему до пояса, а течение было столь сильно, что едва не выбивало его из седла. Он вцепился в луку седла, стараясь удержать равновесие. Мимо проплыла ветка, похожая на скрюченную руку. «Служанка утонула сто лет назад…» Боже мой, неужели ему на этот раз не спастись от них?..

Что-то толкнуло его лошадь в бок, и ее вместе со всадником неожиданно стало относить в сторону от других коней, жмущихся друг к другу и лоснящихся от воды.

Алекса все дальше уносило от берега. Лошадь билась и барахталась, и наконец Алекс почувствовал, как что-то выбросило его из седла.

Волна накрыла его с головой. Под водой было тихо, какие-то предметы, несомые течением, задевали Алекса. Он вынырнул, и его барабанные перепонки едва не лопнули от наплыва звуков.

Бесполезно было противиться… Он наконец оказался в их власти. Вот почему ему так часто в последнее время вспоминался брат… Он звал его. Теперь Алекс ясно различал голос Майлза: «Понимаешь, ее обесчестили. Она тянется из-под воды, чтобы схватиться за что-нибудь…»

Алекс опять ушел под воду, но голос не стихал.

«Может быть, мы увидим, как ее рука появляется из-под воды… тело… запуталось в водорослях… оно пролежало там сто лет…»

Служанка ждала его. Он выплыл на поверхность, увидел серое небо. Ее рука схватила его – костлявая рука скелета, она вцепилась ему в горло и тянула на дно. Его охватил ужас, он боролся изо всех сил.

– Помогите! Вытащите меня!

Нет, это была не горничная. Голос походил на голос Майлза – низкий, испуганный… Майлз обнял его за шею, тянул, не желая отпустить.

– Помоги же! Спаси меня!

Вода, пузырясь, подступала к самым ноздрям Алекса, потом спадала. Он кашлял и захлебывался, отчаянно вырываясь. Во что бы то ни стало добраться до лодки… Нужно подогнать лодку поближе. Майлз больше и сильней. Только так его можно спасти. Шест упал в воду, когда свалился за борт Майлз, и потому Алексу придется грести руками. Но ведь он – такой маленький мальчик, а лодка такая широкая. Он сможет грести только с одной стороны – только с одной… Лодка крутится, но никуда не плывет. «Алекс, помоги мне! Я не могу двигаться. Мои ноги запутались. Помоги мне! Вытащи меня! Вытащи!»